Демиденко Наталья

в гл. роли ризеншнауцер Герта

Ночь двенадцати собак

Помните, как у Джека Лондона в одном из рассказов индеец, ночуя у костра на снегу в сильный мороз, берет к себе 12 собак, которые послушно и терпеливо греют его до самого утра. Нынешним летом я вспомнила этот романтический опыт, предвидя жутко холодную ночь в палатке, и решила взять под одеяло собаку.
С вечера мы с Гертой - огромной черной короткошерстной псиной - улеглись с краю палатки и я, предвкушая блаженство тепла от большой и горячей собаки, старательно укрыла ее одеялом. К сожалению, Герта сама намерзлась за длинный, мокрый, с несколькими переправами через горные реки маршрут. Моего замысла она не поняла и тут же свернулась в тугой клубок, пытаясь согреться самостоятельно и вытеснив меня из-под большей части спальника. Спина моя оголилась и моментально замерзла. Сочувствуя от души бедной уставшей собаке, я попыталась силой выдернуть ее морду из центра круга и растянуть лапы по швам. Но поскольку все тела от холода сжимаются, а Герта была явным физическим телом, то победить законы природы мне не удалось и осталось уповать только на то, что когда собака согреется, то развернется. Неудобство доставляло еще и то, что для ночлега Герта выбрала место самое дальнее от входа в палатку - почти на моем плече. Попытки стянуть ее вниз не увенчались успехом и я, с надеждой на теплое будущее, изогнувшись неимоверным образом, притулилась к собаке, дрожа под остатками спальника.
Через некоторое время Герта заворочалась, с удивлением обнаружила под своим боком что-то теплое, прижалась поближе и, вздохнув с облегчением так, что волосы на моем затылке затрепетали от мощного потока воздуха, уложила голову мне на спину. Ну, что ж, по крайней мере, спина защищена от мороза, думала я, все еще пытаясь заснуть.
Герта согревалась. Настроение ее становилось все благодушнее. Из спирали она развернулась в каральку, стянув на себя все оставшееся одеяло. Выдрав свой кусок, я упорно ждала счастливого момента, когда же она успокоится, вытянется во всю длину и начнет свою обогревательную работу. Оказалось, что при полном разворачивании у Герты высвобождаются сразу 4 лапы. Ну, лапы - это предмет особой гордости. Несомненно, они должны выглядеть наилучшим образом даже вдали от цивилизации. И Герта начала наводить маникюр прямо здесь и сейчас, под Моим (!) одеялом. Языком она шлифовала каждый коготок, тщательно обрабатывая внутреннюю поверхность пальцев. При этом звуки, которые издавала собака, напоминали чавканье, чмоканье, всасывание - словом, обед парочки вурдалаков. И все это прямо над моим ухом! Закончила вечерний туалет Герта традиционным почесыванием. Мощная задняя нога “с-с-собаки” с исполинской силой бороздила собственный живот и иногда мою спину.
“Герта!” - зашипела я, пытаясь на узком пространстве спального места увернуться от пинков соседки. Герта замерла, заметив наконец-то, что я не просто теплоизлучающий прибор, а, собственно, живое существо. Благодарность распирает собаку и все ее 4 ноги укладываются на меня. Причем передняя лапа прочно прижимает мою шею к дну палатки. Пару минут я дергалась и извивалась, пытаясь освободиться от дружеских объятий. Собака в это время самодовольно и невозмутимо сопела где-то в районе мозжечка. Наконец, ей надоело мое беспокойное поведение и она решила проблему с комфортным ночлегом чрезвычайно просто. Встав так, что одеяло поднялось к крыше палатки и холодный воздух злорадно заполз во все до сих пор еще теплые места, Герта, потоптавшись, рухнула прямо на меня. На вас никогда не укладывалась подремать корова? На меня тоже. Но теперь я представляю себе, что это такое. Откуда у собаки могли вырасти за ночь копыта и рога - до сих пор загадка. Но эти острые костяные выросты вонзились под ребра, в колени, в голеностопные суставы. “Герта!” - заорала я, в темноте палатки вспыхнула чисто мультяшная картинка - цыпленок-табака, пищащий из-под громадного благодушно жующего жвачку быка. “Скотина!” - рычала я, выдирая спальник из-под недоумевающей собаки. Выпинывая ее в дальний угол палатки, я одновременно заворачивалась в одеяло индивидуально. Пусть я замерзну, но в гордом одиночестве! Герта затаилась в своем углу, переживая и обдумывая случившееся. Я стала засыпать, не от того, что согрелась (холодно было ужасно), а от блаженного сознания того, что имею право распоряжаться своим спальником как захочу.
Через полчаса в палатке заработал холодильник. Ровное мощное гудение его внезапно прерывалось стонами, всхлипываниями, взрыкиваниями при выключении. Минута абсолютного молчания и снова ровная мощная вибрация потрясала стены нашего временного жилища до следующего выключения. Я подняла голову. Герта, свернувшись в тугой узел, дрожала. Да, короткошерстые собаки не для нашего сибирского лета. Прошло еще минуты три, сердце мое дрогнуло и я заботливо накрыла краем спальника крохотный трепещущий комочек. Еще полчаса спокойного сна. Герта согрелась, развернулась и положила голову мне на спину. Все началось заново.
Словом, когда солнце, подтянувшись за край горы, выглянуло из-за щетины пихт, ласково провело ладошкой по крыше палатки, согревая всех, кто дождался его появления, я чувствовала себя так, будто на мне на ночлег останавливалась стая из 12 собак. Совсем как у Джека Лондона.